В момент своего рождения младенцы абсолютно беспомощны. В первые мгновения своей жизни они кричат, но их крик длится недолго. Когда любящая мать даёт им свою грудь, малыши успокаиваются, почувствовав тепло материнского тела и вкус её молока. По мере взросления дети становятся самостоятельными: они начинают самостоятельно сидеть и стоять, бегать и ходить, самостоятельно есть и пить, говорить и принимать первые осознанные решения. Им становятся ненужными материнская грудь и человеческое молоко. Но растут не только дети, а также и родительская любовь к ним. С годами любовь родителей крепнет и расцветает, она поддерживает и оберегает своих чад. Эта долго зреющая родительская любовь развивает у растущих детей чувства самостоятельности и независимости. Это помогает им осваивать и познавать мир, экспериментировать, ошибаться и добиваться успеха. В этом и заключается великий дар родительской любви. В лучах родительской любви дети растут смелыми и сильными, здоровыми физически и психически, и умственно развитыми.
Будучи уже взрослым, я однажды встретил молодую женщину, которая искренне благодарила своих родителей за любовь и поддержку, которые они оказывали ей на протяжении всей её жизни. Её слова, произнесённые мимолётно и совершенно случайно на одном из совещаний, до сих пор отдаются в моём сознании: «Я благодарна своим родителям за их безграничную и безусловную любовь ко мне. Их любовь позволила мне расти и развиваться так, как я хотела, она помогала мне во всех моих начинаниях и испытаниях, ошибках и неудачах. И я стала тем, кем я и являюсь сегодня, во многом благодаря безотказной поддержке и великой любви моих родителей. Если бы я не чувствовала их любовь и безусловного принятия меня такой, какой я была, то я бы стала другой, не такой, какая я сейчас: уверенной в себе, целеустремленной, решительной и счастливой. Большое им спасибо за их неутомимое терпение и мужество со мной!». Эти слова потрясли меня, взрослого мужчину. Я был поражен искренностью и пылом её слов. Я ни секунды не сомневался в том, что эти слова исходили из её сердца. Но я, к сожалению, был лишён таких родителей, как её, такой любви и такой поддержки, какие она испытывала и продолжала принимать спустя стольких лет. Мне, в отличие от неё, пришлось пробиваться к своей самостоятельности и независимости самому, без чьей-либо поддержки и любви. Не благодаря, а вопреки!
Маменькин или папин ребёнок — эти понятия были не знакомы мне. Мы, детдомовцы, были детьми советского государства. Мы были воспитанниками сиротских домов, были их собственностью, и с нами государство могло делать всё, что ему только вздумается. Мы вставали в одно и то же время, прямо как в армии. Ложились также в одно и то же время. Перед сном мы чистили зубы, как могли: нас никто не учил, как правильно чистить зубы. Мы не знали, что такое зубная нить, и никто не проверял качество нашей чистки зубов. Нам даже не разрешали вставать ночью, чтобы сходить в туалет. Случалось, что иногда маленькие дети делали свои маленькие дела в своих кроватках. На следующее утро приходили воспитатели, и мы должны были бежать и толпиться в туалете. Тех немногих, кто не бежал, наказывали, поэтому они так боялись признаваться в содеянном. Это было унизительно. Тебя ставили перед всеми и ругали за маленькие проколы ночью. Затем тебя мыли, и ты менял нижнее бельё. Потом ты продолжал свой однообразный и монотонный день. Перед завтраком зарядка, потом мы все сидели и ждали, когда нам накроют столы. Мы ели и пили, самостоятельно относили свои тарелки к специальному столу. Помню, еда была настолько бедной и простой, что мы часто отказывались от неё. Так что неудивительно, как часто мы были голодны или испытывали жажду. В моей памяти остались воспоминания о том, как я давился лимонным чаем, потому что не мог терпеть вкуса лимона: мне хотелось пить, но вкус лимона был мне очень противен. Но в советском детдоме не давали обычную воду, поэтому мне приходилось пить хоть что-то, чтобы как-то утолить свою жажду. Это было тяжёлым испытанием для маленьких детей. Зимой и весной, на обед или ужин, нас постоянно кормили винегретом. Да так часто, что мы просто пресытились им. Мы сидели и тыкали вилками в него, стараясь не есть ни квашеной капусты, ни варёной моркови. Если давали рыбу, то она была с костями. Однажды я даже подавился рыбьей костью — меня чудом спасли от удушья. Понятно, что после этого я перестал прикасаться ко всему рыбному. Нас кормили, но мы голодали, так как мы не могли и не хотели есть скудную и однообразную еду, которая нам быстро надоедала. Но на бумаге в советском государстве все дети были сытыми! Дети и взрослые, проведшие в детдомах, едят быстро и жадно. Им сложно контролировать свои вкусовые предпочтения, диету и собственный вес. Они страдают расстройствами пищевого поведения на протяжении всей своей жизни. Так как они испытывают примерно то же самое, что и люди, пережившие голод вне стен детских домов.
После завтрака нас выводили во внутренний двор погулять и поиграть, после улицы мы смотрели телевизор или играли друг с другом. Затем следовал обед, а за ним тихий час на дневной сон. Но мне, как правило, не хотелось спать днём. Часовое валяние в кровати при свете дня было пыткой для меня. Нельзя было шуметь, нужно было лежать строго на спине, а руки должны были лежать на одеяле. Вот так мы и лежали штабелями с закрытыми глазами, но в то же время не засыпая. Не помню как, но мне удалось добиться для себя исключения. Во время тихого часа мне иногда разрешали подмести общую комнату, которая служила нам и столовой, и игровой, и кинозалом. Маленький мальчик лет пяти-шести брал швабру с совком и шёл подметать, чтобы только не спать днём. Я был очень доволен. Мне удалось победить систему или договориться с ней. Это была настоящая маленькая победа маленького детдомовца в отдельном советском детдоме. Именно тогда, подметая общую комнату в полном одиночестве, я начинал что-то бормотать себе под нос. Да, я разговаривал сам с собой, фантазировал и мечтал. Конечно, я делал это очень тихо, чтобы, не дай Бог, меня не наказали за шум. Я был одинок, и в этом одиночестве я сам себе скрашивал своё существование разговорами и мыслями с самим собой, когда я медленно и монотонно подметал грязный пол во время тихого часа. Помню, как я был счастлив в те моменты, что позволяло перезагрузить моё сознание и улучшить моё общее эмоциональное состояние.
Виктор Гюго писал, как маленькая Козетта стала служанкой в возрасте пяти-шести лет, как ей пришлось подметать улицу морозным утром в своём отребье. Для Козетты это было пыткой. В случае маленького Стёпы подметание полов позволяло ему выжить в том месте, где он был обречён. Обречён собственными родителями и советским государством. Никогда не верьте тому, кто скажет вам, что детдом спасает детей. Нет, детдома способны только губить своих воспитанников — беззащитных и забытых, брошенных и выкинутых детей.
(C) 2022, Степан Баранов.
STEPAN|||US 